Александр Волков: «Есть желание доказать всему миру, что русские - крутые»

— Как проходит подготовка к поединку с Вердумом?

— Всё хорошо — тренируюсь, наращиваю кондиции, подготовка идет по плану. Последний месяц был очень загруженным. Помимо самих тренировок (две в день, включая субботу), было множество моментов, связанных с медиа. Также недавно у меня родился сын, и я занимался, по возможности, домашними делами. Конечно, во всем помогала супруга, но какие-то вещи требовали непосредственно моего участия. По сути, едва ли находились дни, когда я просто тренировался утром и вечером, а в остальное время отдыхал. Всегда время занимало что-то еще. Так получается, что журналисты массово тебя атакуют, когда объявляют бой и начинается самая интенсивная часть подготовки. Надо тренироваться, но приходится иногда и отвлекаться.

— По мере того как боец поднимается в рейтингах, становится более востребованным, он отдаляется от СМИ. Например, связаться с вами сейчас тоже непросто...

— Хм, не знаю. Я стараюсь всегда быть открытым для СМИ. Но зачастую задают одинаковые вопросы. И когда спортсмен выступает уже несколько лет, постоянно имеет со всем этим дело, он устает. По сути, можно дать 1–2 интервью, и этого будет достаточно — новых вопросов не появится. Ну и, опять же, сложно уделять много времени во время подготовки. После боя — пожалуйста.

— Сколько раз вас спрашивали, не хотите ли вы в бою с Фабрисио Вердумом отомстить за Федора Емельяненко?

— Легче сказать, сколько раз не спрашивали. Наверное, пару раз (смеется). Людям хочется найти какую-то драму, интригу. Нужно же привязать это к теме противостояния России и остального мира. Мол, тогда мы проиграли бой, но война не проиграна. Прошло много времени, Вердум изменился как боец. И слово «месть»… Этого, конечно, нет. Есть свои амбиции и желание проявить себя.

— Вы встречались с вашим будущим соперником года три назад в одном из тренировочных лагерей. Какое впечатление он оставил о себе?

— Открытый человек, произвел хорошее впечатление. В общем, отзыв о нем будет только положительный. С юмором у него все в порядке, я и сам не против хороших шуток. Нам было интересно общаться.

— У Фабрисио Вердума есть одна забавная фишка. В начале некоторых своих поединков он налетает на соперников ногами вперед. Если такая ситуация произойдет в вашем бою, готовы его жестко встретить?

— Если честно, я удивлюсь, если Вердум попробует провернуть это в нашем бою. Хотя, конечно, подобным жестом он всегда удивляет любого соперника. Надеюсь, я буду готов. Мне кажется странным, что другие бойцы каждый раз пассивно реагировали на это. Но, знаете, он не опасается оказаться на полу. Это одна из хитростей, целью которой, думаю, не является нокаут. Главная цель — сбить оппонента с толку, нарушить его план.

— Вы — удобный соперник для Вердума в позиции гарда? То есть ему проще сделать болевой или удушающий вам, чем более плотно сложенному оппоненту?

— Ну, про Стефана Струва тоже можно было сказать так, но во время нашего поединка он не смог ничего сделать из этой позиции. Это вопрос момента. Конечно, у Вердума это сильная сторона, но мы готовы к тому, что в партере нужно действовать максимально внимательно, чтобы не попадаться на его ловушки.

— К вам в тренировочный лагерь прибыл известный мастер бразильского джиу-джитсу Кенни Джонсон. Но приехал он всего пару недель назад. Что можно успеть за такой короткий срок?

— С Кенни мы работаем над борьбой, а также разбираем специфику работы Вердума, так как он хорошо его знает. Конечно, и до его приезда мы упорно работали над борьбой, но сейчас идет оттачивание нюансов. Подопечные Кенни выступали на различных турнирах, поэтому ускорить его прибытие не могли.

— Раньше вы говорили, что интереснее, когда противостояние бойцов заключается не только в спортивной, но и в околоспортивной составляющей. То есть словесные перепалки и тому подобное. У вас с Фабрисио Вердумом в этом плане — тишина. Не интереснее было бы встретиться, например, с Дерриком Льюисом и открыть себя для руководства UFC и болельщиков с другой стороны?

— Думаю, с Льюисом мы еще как-нибудь встретимся — тогда и проверим, насколько он говорливый. С Вердумом у меня нет желания начинать какой-то конфликт первым, так как у нас были нормальные отношения. С точки зрения спорта бой с Вердумом предпочтительнее. Он считается одним из лучших тяжеловесов всех времен. В будущем я хотел бы тоже попасть в какой-нибудь исторический рейтинг (смеется). Возможная победа над таким серьезным соперником даст мне сильный толчок в этом плане.

— Правда, что после боя со Стефаном Струвом вы перезаключили контракт с UFC?

— Да. Переподписали его уже в третий раз. Получается, перед Струвом у нас был новый контракт, а после предложили еще более выгодное соглашение. По нему уже обсуждалось, какие гонорары у меня будут при чемпионском поединке. Также рассматривались и претендентские бои. В общем, на гораздо более светлую перспективу.

— Оговаривалось ли, что победитель боя Вердум–Волков станет следующим претендентом на чемпионский пояс?

— Мой менеджер сказал, что поединок носит претендентский характер. Но я делю слова UFC на два и предполагаю, что может что-то поменяться — в июне, например, состоится интересное противостояние между Кертисом Блейдсом и Алистаром Оверимом. Загадывать не собираюсь, но победа над Вердумом, конечно, сможет серьезно приблизить меня к поясу.

— Некоторые российские бойцы не могут выбиться в топ UFC, потому что им не дают американскую визу. Соответственно, у них нет возможности драться в США, где находится основная аудитория лиги, которая платит деньги за трансляции. Вы лишь однажды выступали в Америке, но являетесь одним из претендентов на титул. Выходит, пробиться можно и без появления перед заокеанской публикой?

— Даже не думал об этом. Мой менеджер старается продвигать меня, у него это получается. Я вообще изначально хотел идти поступательно, набивать опыт с соперниками, чей рейтинг чуть ниже. Но все вышло быстрее. Сейчас необходимо соответствовать. Что касается локации, выступать в Европе лучше — ближе к дому, нет акклиматизации. Кстати, бой с Вердумом планировался на 3 марта (UFC 222, Лас-Вегас), но мы попросили перенести его в Лондон, чтобы осталось больше времени на подготовку. UFC нужно развивать европейский рынок, и поэтому отношусь к этому спокойно. Тем более, мне второй раз подряд доверяют главный бой вечера.

— Нормальное желание любого человека — зарабатывать деньги. Вы никогда не задумывались над тем, что сейчас в России ваши гонорары были бы выше, чем в UFC? Или престиж важнее финансовой составляющей?

— Когда я только подписался в UFC, получал чуть меньше, чем за последние бои в России. Но, войдя в топ-10 тяжеловесов лиги, я увеличил свою стоимость и да, теперь, наверное, могу зарабатывать в России хорошие деньги. Но, во-первых, не каждый промоушен готов предложить большие гонорары. Во-вторых, едва ли получится закрыть мои амбиции в плане спорта, так как сильнейшие бойцы все же собраны в UFC. У меня нет желания просто заработать денег за бой. Я хочу, чтобы каждый поединок приближал меня к какой-то цели. В моем случае — это пояс UFC. Я не говорю, что мне хочется вписать свое имя в историю или что-то вроде того. Но стать чемпионом сильнейшей лиги мира, а потом отстаивать титул — это круто. Ты делаешь то, о чем, казалось бы, не так давно просто мечтал, а теперь это реальность. Подобное всегда волнует. Что касается денег — если у бойца будет стремление развиваться и чего-то достигать, трофеи останутся с ним до конца жизни, а его цена увеличится. Я выступаю около 10 лет и до сих пор работаю на свое имя. Не продвижением в социальных сетях, а реальным трудом и боями. Посмотрим, что будет в дальнейшем.

— Многие спортсмены говорят про такое понятие как наследие, отмечают его важность. Для вас оно играет роль? И что вы под ним подразумеваете?

— Наследие для меня… Когда сын вырастет, хочу, чтобы он смотрел на отца, видел достойного человека и стремился в глазах папы становится лучше. Наследие — это уважение сына, уважение моих будущих детей. Но это для меня. Кто-то под этим подразумевает фанатов, болельщиков и так далее. Но я всегда отрицал такой момент, когда ты создаешь для себя кумира, берешь с кого-то пример. Я не хочу быть для кого-то этим самым примером. Только для своих детей. Чемпионские титулы забываются. Сейчас только самые ярые фанаты ММА вспомнят, кто был чемпионом UFC 10 лет назад. Такие моменты быстро улетучиваются из памяти людей, а быть в глазах своих детей человеком, который заслуживает уважения, — вот это действительно стоящая вещь.

— Говорят, в UFC у бойцов существует проблема со спонсорами. Как обстоят с этим дела у вас?

— У меня стандартное количество спонсоров. Проблем нет.

— Были коммерческие предложения, которые вас позабавили?

— В Instagram периодически приходят всякие запросы о раскрутке, разовых постах и прочем. Интересно даже не то, что обращаются ко мне, а то, что вообще есть такая тенденция — мол, можно накрутить подписчиков и стать для кого-то более значимым. Наверно, это какая-то глупость, которая отражает тенденции в нашем обществе. Надеюсь, подобная практика скоро уйдет в прошлое. Мне никогда не хотелось монетизировать свои социальные сети, нет желания откликаться на мелкие просьбы. Хочется работать с крупными компаниями, сотрудничество с которыми приносит удовольствие.

— Единая форма для бойцов в UFC — это хорошо?

— Да. Когда смотришь турниры по ММА, сразу понимаешь, где UFC, а где что-то другое. Отличительный стиль — это здорово.

— Когда сборная России по футболу выступает на крупном турнире, абсолютное большинство граждан страны считает своим долгом узнать хотя бы то, какого результата  добилась команда. По отношению к соотечественникам, выступающим в ММА, такое раньше было только в случае с Федором Емельяненко. Но тенденция меняется — люди начинают пристальнее следить за смешанным единоборствами. Ощущаете, что теперь в октагоне вы представляете всю страну, а за результатом наблюдает больше зрителей?

— Мне кажется, сейчас пристально следят за Хабибом Нурмагомедовым и Александром Шлеменко. Моя персона все-таки более скромная. Конечно, поддержка растет, это чувствуется. Однако, мои мысли больше связаны с тем, что я представляю Россию для зарубежных зрителей и промоушенов, поэтому нельзя ударить в грязь лицом. Хочется говорить, что я русский, и поднимать наш флаг. Есть желание доказать всему миру, что русские — крутые. У нас есть сила духа, техника и всё остальное. Но, повторюсь, растущая поддержка болельщиков чувствуется, и это мотивирует.

— В UFC поединки с участием россиян возглавляют третий турнир подряд. Это показатель уровня отечественных бойцов ММА?

— Это закономерность. У нас гораздо больше бойцов, которые могут проявить себя в UFC. Но есть сложности с попаданием туда, так для нас это наиболее длинный путь. Некоторым комфортнее оставаться в России, так как тут попроще с деньгами. Некоторым сложно получить визу. Проще парням, которые в какой-то момент сумели пробиться в США, засветиться перед UFC. Или тем, у кого за океаном работают менеджеры. Почему в UFC преобладают бойцы из Америки и Бразилии? Потому что они живут там, где исторически проходят турниры лиги. У нас же крутых спортсменов не меньше. Просто в России понимание ММА как вида спорта немного отстает от понимания зарубежного. У нас люди завязаны на культуре любительского спорта. Конечно, постепенно отставание сокращается в сознании не только зрителей, но и бойцов — переходя в профессионалы, они понимают, что меняется в их жизни. Важный момент: спортсмен должен понимать, что, как только ты получаешь за свои поединки деньги, ты становишься профи. Меняется отношение к собственному труду. Когда-то случится так, что россияне будут конкурировать в UFC не с зарубежными бойцами, а друг с другом, потому что наш уровень продолжит расти.

Источник: Известия