Российский тяжеловес Александр Волков, во втором поединке под баннером крупнейшего мма-промоушена победивший американца Роя Нельсона, в интервью «Матч ТВ» рассказал о том, как боролся с зятем Мохаммеда Али, почему слушает 25/17 и когда планирует включиться в претендентскую гонку.
– Сейчас 10 утра по времени Канзас-Сити, то есть после боя прошло 12 часов, чем вы занимаетесь?
– Мы досмотрели турнир на арене, только не с трибун, а из отдельной комнаты на большом экране. Вернулись в отель, поужинали, разобрали какие-то ошибки. Поспал я буквально пару часов. Сейчас выпьем кофе и надо будет собирать сумки, у нас скоро вылет в Москву.
– Что у вас болит после боя с Роем Нельсоном?
– Я себя чувствую хорошо, единственное – я немного повредил уши, отбились слегка. Но я к этому привык, у меня уши постоянно ломаются после поединков. А так – даже небольших ушибов нет. Сейчас прилечу, отдохну неделю и можно начинать тренироваться. Есть психологическая усталость – это такое состояние, когда сразу после победы у тебя эмоциональный подъем, а потом через некоторое время наступает спад, потому что все равно подготовка к бою – это постоянное напряжение. Надо отдохнуть, выспаться, погулять и все будет нормально.
– Уши болят от борьбы или ударов?
– Точно не смогу сказать, может и от того, и от того. Может и от клинча, где всегда много работы головой, тычки головой, но какого-то одного конкретного момента не смогу вспомнить.
– Самым опасным в исполнении Роя Нельсона считается размашистый удар правой рукой, которым он нокаутировал несколько человек. Когда вы его пропустили и остались на ногах, психологически стало легче?
– Мы готовились, что он будет пробивать этот удар, знали, что это самое главное его оружие. Поэтому, даже когда Рой попадал, я видел этот удар и он не был для меня неожиданным. Думаю, он сам немного психологически надломился, поскольку обычно он нокаутировал людей этим ударом, а здесь он попал несколько раз, а я продолжал стоять и бить в ответ.
Сильных сторон соперника нельзя бояться, если будешь выходит и думать, что упадешь в нокаут, ты упадешь в нокаут. Я выходил и знал, что он ничего нового мне не предложит: он очень хорошо делает то, что давно умеет делать, но мы были к этому готовы.
– Другой его козырь – это борьба, и он пытался вас переводить. При этом в М-1 вы боролись с бывшим дзюдоистом Смолдаревым, который весит 122 кг и очевидно мощнее Нельсона. В каком случае было сложнее?
– С Денисом бой был в рейдже, там гораздо сложнее защищаться от переводов. В клетке ты упираешься в сетку и можешь это использовать, а в ринге ты проваливаешься в канаты. А так – все ребята, кто весит 120 кг, физически сильные, будь это Смолдарев или Нельсон. Мы знали, что у Нельсона черный пояс по джиу-джитсу, он выигрывал турнир в Абу-Даби, поэтому мы ждали от него борьбы. В моих поединках часто так происходит: люди говорят, что меня нокаутируют, а потом лезут бороться.
– В интервью после боя вы сказали, что не били ногой в голову, потому что он хорошо защищался. Допускаете ли вы, что, когда пересмотрите бой, вы подумаете, что все же ошибались, так редко пробивая хайкик человеку, который ниже вас на 18 см?
– Мы изначально планировали бить ногами в голову, но он действительно хорошо защищал ее. По нему попасть в принципе было очень сложно. У Нельсона такая боксерская манера защиты обеими руками. То есть он не переживал за корпус и, как только возникала опасность, поднимал руки к голове. А для меня возрастала вероятность травмировать ногу о локоть.
Наверное, было буквально пару моментов, когда можно было попробовать пробить хайкик, но там еще и был риск пропустить его проход. С другой стороны, я доволен тем, как проходили лоукики, за счет них получалось отвлекать его внимание, менять уровни и пробивать руками в голову.
Еще такой момент – у меня перед этим боем была травмирована правая кисть, и почти всю подготовку я даже на спаррингах боксировал только левой рукой. Где-то за три недели до боя эта травма прошла, но по сути полтора месяца я работал только левой, поэтому и делал акцент на джебе.
– Если не относиться к этому с юмором – человека с таким животом сложнее потрясти ударами по корпусу?
– Наверное, надо спрашивать у него, мне сложно ответить, потому что у меня такого живота не было. Мне казалось, что он мои удары ногами по корпусу чувствовал. Конечно, он терпел, но он в принципе очень терпеливый боец, его и Оверим пытался пробивать коленями по корпусу. Я видел, что урон наношу, что проходят комбинации. Может быть, если бы мы дрались пять раундов, получилось бы его нокаутировать.
– На последнем фото, выложенном в аккаунте зала Black House, вы боретесь с неким Кевином Кейси. Пишут, что он зять Мохаммеда Али, – это действительно так?
– Кейси выступает в Bellator и помогал нам как спарринг-партнер перед этим боем. О том, что он женат на дочке Мохаммеда Али, я знал довольно давно, кто-то об этом сказал в зале, но я даже не помню, кто именно.
– На фото вашей команды перед боем мы узнаем тренера Тараса Кияшко. Кто два других человека?
– Мой менеджер Иван Банников. После моего перехода в М-1 он ведет мои дела. Он сумел договориться на титульный бой в М-1 вместо обычных боев, потом подписал меня в UFC. По большей части он занимается бизнесом, в меньшей степени имеет отношение к ММА-индустрии. Но он был чемпионом России по карате и тренирует меня по кендо, ну и мы просто хорошие друзья.
Второй человек – это Кенни Джонсон тренер по вольной борьбе в зале Black House и, насколько я знаю, тренер олимпийской сборной США. При этом он здорово понимает технику борьбы именно для ММА, и очень многому я научился именно у него. Осенью он тренировался с нами в Москве, сейчас – мы проводили подводку к бою в его зале
(слева направо: Александр Волков, Иван Банников, Тарас Кияшко, Кенни Джонсон)
– Некоторое время назад вы называли выбор Роя Нельсона в качестве вашего соперника неожиданным для UFC, почему?
– Не ожидал, что дадут топового соперника. В принципе Роя не было в ТОП-10 только потому, что он получил дисквалификацию после того, как пнул судью, когда тот промедлил с остановкой его боя. Мне кажется, UFC решила дать ему бой со мной, чтобы Рой получил возможность вернуться в ТОП-10. Ну и понятно, что для меня такой тип соперника самый неудобный: с нестандартной техникой, с такими свингами, с хорошей борьбой. У меня против таких всегда получаются вязкие, долгие поединки. В первом бою был именно такой оппонент и сейчас опять похожий по стилю. Кстати Тимоти Джонсон, против которого у меня был дебют в UFC, очень плотно помогал Нельсону перед подготовкой, они тренировались вместе.
– Как вы объясняете себе, что проиграли два последних боя в Bellator, но выиграли два первых боя в UFC?
– Не стараюсь как-то это объяснять, потому что в случае с поражениями, главное провести работу над ошибками, но не держать сами поражения в голове. Перед первым проигранным боем в Bellator я не дрался около года, должен был драться за пояс, в итоге там ситуация запуталась и, как мы видим, до сих пор не разрешилась. Предложили другого соперника, я согласился, даже не посмотрев его бои. Наверное, был слишком уверен в себе. А следующий бой с Чейком Конго случился в очень короткий срок после первого, и у меня было очень много травм в тот момент. Мне хотелось как можно быстрее закрыть поражение, я согласился и бой прошел точно так же, как и предыдущий. Два этих боя были как одна большая ошибка.
– Вы сказали, что хотели бы подраться с кем-то, кто выше вас в рейтинге. Вы на 11-м месте в рейтинге тяжеловесов UFC, кто вам интересен из топ-10?
– Мне интересно вступить в гонку за пояс, но мне бы хотелось делать это постепенно. Я бы не хотел сразу же драться с Алистаром Оверимом или Джуниором Дос Сантосом. Не потому что я в себе не уверен, но мне хочется набраться опыта и получить аудиторию, стать узнаваемым.
Есть смысл постепенно подбираться к поясу, начиная с 8-9-го места в рейтинге. У меня много времени, мне только 28 лет, а в десятке много ребят, кто близок к завершению карьеры.
– Вы пришли в UFC как чемпион М-1, значит ли это, что ваш контракт отличался от базового: 10 тысяч долларов за бой, столько же за победу?
– Мой контракт отличался в лучшую сторону, но это была совсем небольшая разница. Насколько я знаю, сейчас у нас будет возможность обговорить условия заново. Это был мой второй бой из четырех по контракту, возможно, сейчас обсудим другие условия. В любом случае, для меня деньги не главное. Когда дерешься в Америке, налог составляет около 30% и формально, я пока получаю меньше, чем, если бы я дрался в России.
– Вы выходите под песню «Зима-мама», кроме нее вы слушаете что-то еще у 25/17?
– Да, это моя любимая группа, мы лично знакомы с ребятами. Я и в раздевалке настраиваюсь под их песни. Песни «Кеды», «Давай делай» очень нравятся, альбомы «Пар» и «Русский подорожник» – полностью. Некоторые песни уже очень много лет в плеере и до сих пор с большим удовольствием слушаю.
– После отличного альбома «Умереть от счастья» публика удивлялась: «Как же так 25/17 записывает трек с Елкой?»
– На самом деле я, хоть и являюсь их фанатом, мне каждый их новый альбом начинает нравиться со второго-третьего прослушивания. Часто бывает, когда в первый раз слушаю, довольно тяжело воспринимать, у них много смысла в текстах, поэтому нужно послушать несколько раз. «Умереть от счастья» вроде неплохой альбом, там интересные текстовые перебивки. Мне нравится, что у них каждый следующий альбом в принципе не похож на предыдущий, они постоянно развиваются, придумывают что-то новое. Нет вот этого – выпустил два-три альбома, а потом выступаешь с одними и теми же песнями и выпускаешь диски вроде «Лучшее» или «Золотое издание».
Telegram
Вконтакте
Одноклассники